Вы знаете, что Валентин Пикуль с самого начала стоял особняком в советской литературе? Среди читателей он был фантастически востребован – общий тираж произведений Пикуля еще при жизни превысил 20 млн, а в настоящее время составляет полмиллиарда. Но власти и коллеги-писатели его, мягко говоря, не жаловали.
«Недоучка»
Формального образования у Валентина Пикуля и впрямь было 5 классов. Плюс военная школа юнг и неоконченное военно-морское училище. Негусто… Но разве образованность и культурный уровень человека исчерпывается только количеством пройденных учебных заведений?
Увлекшись идеей стать литератором (Валентин Саввич всю жизнь избегал применять по отношению к себе термин «писатель», считая его слишком высоким и ответственным званием), молодой человек начал заниматься самообразованием. И не прекращал делать это до самой смерти.
«Недоучка» собрал уникальную библиотеку, состоящую из 10 тысяч редких книг, освещающие разные исторические события. Пикуля упрекали в том, что никто и никогда не видел его в архивах, но вот что вспоминает его друг:
Когда Валя начал писать «Фаворита», известный ленинградский историк предложил ему изучить в архиве переписку Потемкина с Екатериной. Он поблагодарил и ответил, что у него есть. Мол, помните, эта переписка несколько лет назад была опубликована научным издательством?
«Графоман»
Он написал 30 романов и повестей за относительно недлинную литературную карьеру. Первое произведение Пикуля, сразу же сделавшее его любимцем читателя, было опубликовано в 1954. Его приняли в Союз Писателей, где он пришелся не ко двору.
Причем, не полюбили его как верноподданические партийные литераторы, так и лагерь «диссидентов». С точки зрения первых, он проявлял слишком явную симпатию к дореволюционной России. У вторых вызывала экзистенциальную ненависть его любовь к Родине, что считалось «неприличным для интеллигентного человека». Вероятно, примешивалась к неприятию и обычная зависть к неподдельной массовой популярности.
Книги Пикуля объявляли кичем, ругали за «примитивный стиль» и вольное обращение с историческими источниками. Его называли графоманом – еще бы, в год по книге! Хотя дело было лишь в фантастической работоспособности писателя. Он садился писать лишь после тщательного изучения материалов, проработки образов, составления плана и генеалогического дерева каждого героя. И реально не вставал из-за стола до окончания работы. Как вспоминал биограф:
Праздников и выходных для него в этот период не существовало. Несколько раз я заставал его работавшим даже в новогоднюю ночь! Он вообще отсекал все лишнее. Не пил, хотя некогда любил крепко выпить, телевизор не смотрел. Супруге своей прямо сказал: “Театры, кафе, увы, будут редкостью”. Так и было. Он даже из дома выходил только на рынок, в библиотеку или книжный магазин. Работал по 20 часов и даже больше. Бывало придет вдохновение, и пишет ночью по 14 страниц. А иногда приходилось буквально выжимать из себя маленький абзац. Говорил: “Талант – это не 1 страничка, а умение написать все 300”.
Впрочем, Валентин Пикуль не искал дружбы с «коллегами», и характеризовал Союз писателей, как:
Сборище бездельников, проводящих время в бесконечных торжественных заседаниях, банкетах и развеселых «творческих командировках»
Переехав из Ленинграда в Ригу, Пикуль вел замкнутый образ жизни. Он как-то говорил:
Многие наши писатели еще до революции никакой пенсии не имели. Все на своем горбу тащили. Вот и я так же. Хотя у меня пенсия немаленькая – воевал с 14 лет, да и работал после войны дай Бог каждому. Но на пенсию я не вышел. Поразмыслив, сказал себе: “Оставайся всегда независимым, а кончину свою встречай за письменным столом”.
Редкое единство противоположностей
Апофеозом стала публикация романа «Нечистая сила» о периоде Распутина. Несмотря на то, что роман вышел в сильно урезанном варианте, «шапка загорелась» сразу на всех! Брежневское Политбюро увидело нежелательную для себя аналогию между впавшей в застой КПСС и разлагающейся верхушкой царской власти перед революцией. “Плакальщики” монархизма обиделись за царскую семью и “вольные зарисовки” Пикуля российских чиновников. Евреи оскорбились изображением банкиров, лебезивших перед «всемогущим» Распутиным. Диссиденты просто пришли в ярость. Как писал А.М.Борщаговский:
Это образец растлевающей оскорбительной книги, нездоровой по самой своей сути… Здесь пошло и бездарно все, нет ни языка, ни культуры, ни совести по отношению к прошлому
Пикуль столкнулся с настоящей тавлей «сверху» и «снизу». Он стал невыездным. На него несколько раз совершили нападение возле дома. В довершение бед, его жена и муза Вероника Чугунова, умерла от сердечного приступа. По мнению друзей и родных – «от переживаний»… Спасли Пикуля тогда моряки Балтийского флота. Писателя перевезли на островную базу, приставили охрану, морально поддерживали, помогли преодолеть тяжелую депрессию.
Споры вокруг этого романа не утихли до сих пор. А читатели как читали его взахлеб в 1979, так и читают по сей день. Опять «не тот народ»? Или дело все-таки в чем-то другом?
«Интерес к родной истории»
Именно этим Валентин Пикуль объяснял удивлявшую даже его самого любовь читателей к его книгам:
Будь у нас историческое образование получше, они не вызвали бы такого ажиотажа… А то мы порой греков и римлян знаем лучше, чем свое прошлое… Нет нормального обучения истории, так хоть Пикуль…
Любопытно, что эту точку зрения поддерживал один из самых авторитетных руководителей советской археологии и историографии Б.А.Рыбаков. Он писал, что не принадлежит к числу поклонников писателя, но считает его исторические романы делом важным и патриотическим. Люди зачитываются увлекательным повествованием о делах давно минувших дней и это побуждает их более серьезно заняться изучением истории своей страны.